Орлята учатся летать
Шарк. Другой. Вокруг темно. Нет, ты ослеп, там совсем не темно. Посмотри вниз.
То, что видно не описать. Все цвета от оранжевого до розового окутывают город справа, спускаясь по реке, вперед в завтрашний день, чтобы вернуться снова. А слева неумолимо надвигается ночь: темно-синее беззвездное небо, без намека на сантименты, а чуть ниже пролетают дорогие лимузины и прочие машины.
Щелк. Другой. Предатель-объектив все не хочет ловить ту красоту, которой покорен Гюстав. Щелк-щелк-щелк-щелк-щелк. Ничего не выходит: здания расплываются, небо теряет насыщенность, речка плывет, а машины встали в пробку. Из-под шампанского. Он опьянен красотой и каким-то ребячьим чувством счастья.
Того самого, когда мама наконец то покупает тебе сотый пистолет или трехсотую машинку. Первые несколько секунд ты рад своему новому сокровищу, а потом новое сокровище превращается в старое, и ты ищешь поновее. Тебе неважно само сокровище по себе. Важен процесс, саму игру получения желаемого. И вот оно счастье. Легкое, сиюминутное, еле ощутимое, почти не осязаемое и такое воздушное…
Гюстав чувствовал его уже с целую вечность, проведенную на этом мосту. Чувствовал, восхищался, не хотел отпускать и пытался украсть его кусочек в объектив фотокамеры. Но щелк-щелк. Сегодня звезды явно не на его стороне.
Без цели, без денег, с огромным сердцем и чистой душой он входил в объятия ада. За пределами его пуховика становилось все холодней, маленькие кристально правильные первые снежинки начали тихонько десантироваться на эту площадь. Он поправил рюкзак и проследовал взглядом за снежинкой. В сердце екнуло. У него под ногами была брусчатка.
Цок-цок. Только сейчас Гюстав осознал, где он. За спиной памятник гению, которого ослепили, впереди скопище мрази, лживо именуемой историей, справа этот глупое жерло торговли, сжирающее любую наживу на своем пути: принципы, мораль, деньги, слева же труп, вокруг снуют безликие толпы запрограммированных на существование.
Вдох-выдох. Все, что ему надо было, это глоток свежего воздуха, которого так не хватает в этом душном городе. Он с надеждой посмотрел на небо, которое всегда незримо покровительствовала ему, но сегодня и всегда в этом злачном логове оно флиртовало с единственной звездой, пятиконечной.
Он упал на колени, поднял к небу руки, но небеса молчали…
То, что видно не описать. Все цвета от оранжевого до розового окутывают город справа, спускаясь по реке, вперед в завтрашний день, чтобы вернуться снова. А слева неумолимо надвигается ночь: темно-синее беззвездное небо, без намека на сантименты, а чуть ниже пролетают дорогие лимузины и прочие машины.
Щелк. Другой. Предатель-объектив все не хочет ловить ту красоту, которой покорен Гюстав. Щелк-щелк-щелк-щелк-щелк. Ничего не выходит: здания расплываются, небо теряет насыщенность, речка плывет, а машины встали в пробку. Из-под шампанского. Он опьянен красотой и каким-то ребячьим чувством счастья.
Того самого, когда мама наконец то покупает тебе сотый пистолет или трехсотую машинку. Первые несколько секунд ты рад своему новому сокровищу, а потом новое сокровище превращается в старое, и ты ищешь поновее. Тебе неважно само сокровище по себе. Важен процесс, саму игру получения желаемого. И вот оно счастье. Легкое, сиюминутное, еле ощутимое, почти не осязаемое и такое воздушное…
Гюстав чувствовал его уже с целую вечность, проведенную на этом мосту. Чувствовал, восхищался, не хотел отпускать и пытался украсть его кусочек в объектив фотокамеры. Но щелк-щелк. Сегодня звезды явно не на его стороне.
Без цели, без денег, с огромным сердцем и чистой душой он входил в объятия ада. За пределами его пуховика становилось все холодней, маленькие кристально правильные первые снежинки начали тихонько десантироваться на эту площадь. Он поправил рюкзак и проследовал взглядом за снежинкой. В сердце екнуло. У него под ногами была брусчатка.
Цок-цок. Только сейчас Гюстав осознал, где он. За спиной памятник гению, которого ослепили, впереди скопище мрази, лживо именуемой историей, справа этот глупое жерло торговли, сжирающее любую наживу на своем пути: принципы, мораль, деньги, слева же труп, вокруг снуют безликие толпы запрограммированных на существование.
Вдох-выдох. Все, что ему надо было, это глоток свежего воздуха, которого так не хватает в этом душном городе. Он с надеждой посмотрел на небо, которое всегда незримо покровительствовала ему, но сегодня и всегда в этом злачном логове оно флиртовало с единственной звездой, пятиконечной.
Он упал на колени, поднял к небу руки, но небеса молчали…
-
-
14.07.2008 в 14:43-
-
15.07.2008 в 21:11