Шарк. Другой. Вокруг темно. Нет, ты ослеп, там совсем не темно. Посмотри вниз.
То, что видно не описать. Все цвета от оранжевого до розового окутывают город справа, спускаясь по реке, вперед в завтрашний день, чтобы вернуться снова. А слева неумолимо надвигается ночь: темно-синее беззвездное небо, без намека на сантименты, а чуть ниже пролетают дорогие лимузины и прочие машины.
Щелк. Другой. Предатель-объектив все не хочет ловить ту красоту, которой покорен Гюстав. Щелк-щелк-щелк-щелк-щелк. Ничего не выходит: здания расплываются, небо теряет насыщенность, речка плывет, а машины встали в пробку. Из-под шампанского. Он опьянен красотой и каким-то ребячьим чувством счастья.
Того самого, когда мама наконец то покупает тебе сотый пистолет или трехсотую машинку. Первые несколько секунд ты рад своему новому сокровищу, а потом новое сокровище превращается в старое, и ты ищешь поновее. Тебе неважно само сокровище по себе. Важен процесс, саму игру получения желаемого. И вот оно счастье. Легкое, сиюминутное, еле ощутимое, почти не осязаемое и такое воздушное…
Гюстав чувствовал его уже с целую вечность, проведенную на этом мосту. Чувствовал, восхищался, не хотел отпускать и пытался украсть его кусочек в объектив фотокамеры. Но щелк-щелк. Сегодня звезды явно не на его стороне.
Без цели, без денег, с огромным сердцем и чистой душой он входил в объятия ада. За пределами его пуховика становилось все холодней, маленькие кристально правильные первые снежинки начали тихонько десантироваться на эту площадь. Он поправил рюкзак и проследовал взглядом за снежинкой. В сердце екнуло. У него под ногами была брусчатка.
Цок-цок. Только сейчас Гюстав осознал, где он. За спиной памятник гению, которого ослепили, впереди скопище мрази, лживо именуемой историей, справа этот глупое жерло торговли, сжирающее любую наживу на своем пути: принципы, мораль, деньги, слева же труп, вокруг снуют безликие толпы запрограммированных на существование.
Вдох-выдох. Все, что ему надо было, это глоток свежего воздуха, которого так не хватает в этом душном городе. Он с надеждой посмотрел на небо, которое всегда незримо покровительствовала ему, но сегодня и всегда в этом злачном логове оно флиртовало с единственной звездой, пятиконечной.
Он упал на колени, поднял к небу руки, но небеса молчали…